[мурашки..]

09.01.2012 в 12:51

Пишет  ~Astrologia~:

Подводный про стихии. Интересно.
Взято отсюда - Авессалом Подводный "Эзотерическая астрология" www.koob.ru/podvodny/yezotericheskaya_astrologi...
(в целом книга для меня пока немного странновата, но вот про стихии понравилось)
Если кто-то вдруг не знает, как рассчитать у себя преобладающую стихию - мне известны два способа.
Способ первый: ввести свои данные вот здесь вот astro-online.ru/natal.html и прямо под картой будут столбиком записаны стихии с количеством баллов.
Или Способ второй, по Шестопаловской системе вручную: ": Солнце и Луна - 2 балла, Меркурий, Венера, Марс - 1,5 балл, Хирон - 0,8 балла, Черная Луна, Лунные Узлы - по 0,5 балла, Остальные планеты - 1 балл.
(немного мне странно, что Асцендент не учитывается - но вот почему-то не учитывается. Может потому что это только поведение, а не естественная энергия)
В этих двух способах цифры получаются чуть разные (как программа считает - я не знаю, но главное пропорция и суть остаётся той же - то есть преобладание можно вычислить).
А вот трактовки Подводного из этой книжки:

Вода

Рассмотрим мироощущение и психологию стихийного эзотерика, или человека воды, для которого, как правило, важнее и интереснее тонкий аспект любого объекта и явления. Прежде всего, такой человек всегда видит мир объемно: плотный объект для него стоит как бы ближе, представляя собой передний план картины мира, но он полупрозрачен, и за ним можно про-сматривать задний план, который, собственно, и представляет для человека основной интерес, хотя в него надо долго вглядываться, пока он не станет отчетливым. Так человек плывет в лодке по прозрачному морю небольшой глубины и вглядывается в рельеф дна. Он видит его иска-женным вследствие преломления солнечных лучей на поверхности воды, ему мешают блики и мелкие волны, но все-таки, присмотревшись, он как бы погружается в подводное царство и оча-ровывается им.
Сам о себе человек воды скажет, что его всегда интересует суть, существо любого объекта или явления; что он отличается от других людей тем, что они склонны прельщаться красивым фасадом, судить о человеке по одежде, очевидное предпочитать скрытому, а он не таков. Ему не жаль усилий, которые нужно потратить, чтобы уловить эту самую «суть» или «глубину», и он расскажет о ней не всякому и не все, чувствуя, сколь она деликатна, уязвима и требует бережного отношения и осторожного подхода.
Серьезно занимаясь любым делом, человек воды уделит большое внимание подготовке к нему, начиная с рабочего места и кончая собственным внутренним состоянием; он не из тех, кто считает, что аппетит приходит во время еды; скорее от него можно услышать, что садиться за стол нужно лишь будучи голодным. Для него характерно представление о том, что развитие идет изнутри наружу и что колос пшеницы в скрытом виде уже заключен в зерне.
На низком уровне развития человек воды нередко считает плотный аспект объекта досад-ной, малоинтересной помехой на пути к постижению его сути и, вместо того, чтобы, потратив известные усилия, вглядеться в плотные формы и сквозь или через них увидеть интересующие его тонкие моменты, наивно и прямолинейно отрицает плотный план, не замечая, что при этом вообще пролетает мимо объекта, предаваясь ничем не сдерживаемым бессодержательным фан-тазиям по его поводу.
Стихийный эзотерик очень хорошо чувствует уязвимость тонкого аспекта объекта и ин-стинктивно стремится защитить его, в частности от воздействия плотного аспекта того же объ-екта, да и всего плотного плана в целом. Так начальник скрывается от подчиненных в стенах своего кабинета, выставляя в качестве фильтра секретаря, а головной мозг хранится в мощной костной коробке — черепе. В качестве фильтра, надежно отделяющего тонкий план от плотно-го, часто используется особый символический язык, употребляемый (и значимый) лишь для тонкого плана и непонятный (не приспособленный) для плотного. Такую роль в средние века в Европе играл латинский язык, которым пользовались в религиозных церемониях и в науке; в наши дни каждая отдельная наука стремится обзавестись собственным специальным языком: во-первых, приспособленным для описания ее объектов, а во-вторых, неприменимым в остальных случаях (непонятным для профанов).
Язык, используемый для описания тонкого плана, качественно отличается от языка описа-ния плотного плана; поэтому у стихийного эзотерика (человека воды), склонного и мыслить, и говорить на «эзотерическом» по стилю наречии, как правило, бывает плохое взаимопонимание со стихийным экзотериком (человеком земли), который и мыслит, и говорит в четко экзотериче-ском стиле, — даже если они пользуются одинаковыми словами и образами.
Разница между эзотерическим и экзотерическим стилями заключается в первую очередь в том, что значения символов эзотерически ориентированного языка многозначны, несколько не-определенны, абстрактны и расплывчаты (таковы иероглифы восточных языков), а символы эк-зотерически направленного языка, наоборот, однозначны, то есть их значения (по возможности) конкретны и точно определены — это типично для терминов современной западной науки. Значение символа-иероглифа, характерного для эзотерического языка, принципиально зависит от языкового контекста, в котором он употреблен, и от личных особенностей человека, воспри-нимающего символ; значение символа-термина, характерного для экзотерического языка, в идеале не зависит ни от контекста, ни от реципиента (воспринимающего лица). Поэтому склон-ность человека к эзотерическому и экзотерическому типу мировосприятия довольно ярко про-является в том, как он использует литературный язык.
Типичный человек воды будет слушать и говорить так, словно точные значения слов ему неизвестны, и требуется каждый раз определенное усилие, чтобы их уточнить применительно к данному случаю. Для него характерно употребление несколько неопределенных выражений и понятий, а будучи вынужденным использовать слишком, на его взгляд, определенные слова (он охарактеризует их скорее как «плоские» или «примитивные»), он постарается расширить их зна-чение или показать собеседнику, что использует их не в прямом смысле. Это достигается раз-личными приемами: невербальными и вербальными. Он может делать многозначительные пау-зы до и после «расширяемого» слова, возводить глаза вверх, сооружать на лице то или иное вы-ражение, как бы дополняющее значение произносимого слова, обыгрывать его не соответст-вующей ему интонацией и т. п., а может использовать окаймляющие основной текст выражения типа: «в некотором роде», «как бы», «в известном смысле», «в широком значении этих слов», «ра-зумеется, я говорю метафорически», «не нужно, конечно, понимать меня слишком буквально», «вы понимаете, что я хочу сказать», «поймите меня правильно» и т. п. Кроме того, нередко чело-век воды использует обычные слова, нагружая их не свойственными им значениями, а если со-беседник его плохо понимает, объясняет: «А для меня это слово значит совсем не то, что для вас». Восприятие этого человека также весьма «объемно», в том смысле, что самые простые и яс-ные сообщения он понимает и усваивает, лишь предварительно поместив их в богатый контекст внутреннего мира, в результате чего с ними, как правило, происходят существенные метаморфо-зы. Если же по тем или иным причинам (например, из-за недостатка времени) ему это не удает-ся, поступающая информация игнорируется им полностью, или из нее извлекаются отдельные разрозненные фрагменты, хаотично разлетающиеся по сознанию.
В эмоциональном отношении человек воды может быть очень тонок. На низком уровне развития это дает большую уязвимость и ведет к сильным эмоциональным блокировкам, ком-плексам и разнообразным защитам (эмоциональным, ментальным, поведенческим), с помощью которых человек охраняет свои чувства, причем точно сказать, какие именно, ему чрезвычайно сложно. Зато это сущий клад для психоаналитика, который может работать с таким клиентом годами, извлекая из его подсознания все новые и новые захватывающие подробности, обстоя-тельства и сюжеты раннего детства, младенчества и даже утробного периода — как правило, со-вершенно фантастические. На высоком уровне развития человек воды способен на глубокое восприятие любых, даже негативных эмоций, не сопровождающееся саморазрушением. Каким-то не вполне понятным ему самому образом он может воспринять и ассимилировать чужую боль, усиливаясь в результате сам и помогая страдающему, — это, например, дар психотерапев-та, работающего почти исключительно мягкими косвенными методами, отвлекая внимание кли-ента от самых больных мест подсознания, и виртуозными манерами незаметно для него их ис-целяющего.
Эмоциональная жизнь человека воды представляет большую загадку — как для окружаю-щих, так и для него самого. Внешний, видимый эмоциональный его фон часто не соответствует более глубокому, скрытому настроению, которое для самого человека является главным, но осознать или даже просто более или менее отчетливо его ощутить, прочувствовать человеку во-ды очень трудно — оно слишком деликатно по своей природе и при попытке прямого внима-ния куда-то моментально исчезает подобно испуганной форели. В то же время именно это глу-бинное настроение является для человека воды основным. Оно незаметно окрашивает все более отчетливо его настроения, и именно на него человек ориентируется, считая квинтэссенцией своего состояния. Характерно, что аналогичную эмоциональную природу человек воды пред-полагает и у окружающих, и в этом нередко ошибается, особенно имея дело с людьми земли и воздуха. На низком уровне это может вести к своеобразной эмоциональной холодности, порой доходящей до жестокости: высоко оценивая значимость глубинного эмоционального тона и придавая соответственно малое значение пусть сильным, но поверхностным эмоциям окру-жающих, человек воды может попросту не заметить последних, даже когда они очевидно тре-буют его немедленной реакции или пусть поверхностного, но достаточно энергичного сопере-живания.
В потоке событий человек воды склонен искать и выделять в качестве основы некие неоче-видные тайные пружины, от которых все или, по крайней мере, все существенное полностью зависит. Это совсем не обязательно означает веру в непосредственно управляющего миром Бо-га, закон кармы и т. д. — на низком уровне человек воды видит скрытую причину внешних со-бытий в некоей начальственной воле, интригах родственников и сослуживцев, злонамеренной нерадивости властей и т. п. Он может очень любить большую политику и постоянно искать скрытый от прочих сограждан смысл речей президентов, перемещений министров и распоря-жений градоначальников. При этом сами по себе события чаще всего не привлекут его внима-ния надолго: он быстро переключится на «истинное» значение, символический смысл и т. п. Нередко основная ценность для него — деньги. Он наделяет их мистической силой власти над миром. Разница между уровнями развития здесь заключается в том, что на низком уровне чело-век воды в своих интерпретациях не поднимается выше достаточно примитивного способа по-нимания «тонкого» смысла событий, а само понимание (интерпретация) носит сугубо общий и неконструктивный характер.
Типичный пример: Почему соседа выгнали с работы? — А потому что дурак и свой инте-рес не умеет блюсти. — Почему постоянно болеет его жена? — Сглазили в детстве, и т. д.
На высоком уровне человек воды может хорошо чувствовать тонкий смысл событийного потока, уметь правильно прогнозировать его течение и тактично им управлять, — но вряд ли он сумеет точно выразить свои интуитивные догадки; а если сумеет, то вряд ли захочет слишком распространяться о них, особенно перед посторонними людьми. Вероятно, у него будет тонкое чувство уровня своей (и чужой) причастности к любому событию, и в те ситуации, которые, как он чувствует, не его, он не пойдет — в первую очередь из-за отсутствия внутреннего смысла: событие ради события — это не его подход.
Глазами внешнего наблюдателя человек воды малопонятен, а порой иррационален. Не вполне рациональны его мотивировки; например, он может отвергнуть или отложить очевидно выгодное для него предложение, а иногда, наоборот, бросается в рискованные авантюры и как-то подозрительно спокойно реагирует на неудачи. Уж не буддист ли он? (Чаще всего нет, но поверхностное сходство имеется.) Наоборот, с точки зрения человека воды, окружающие черес-чур привязаны к очевидному, прямому значению событий и почти не обращают внимания на их глубинный смысл — а может быть, просто его не замечают и не чувствуют, бедняги?

Земля

Человек земли, или стихийный экзотерик, ориентирован на плотный аспект объекта. Это не означает, что он отрицает тонкий аспект как таковой (последнее характерно лишь для самого низкого уровня), — просто он им не занимается, как бы выносит за скобки. Сам о себе он ска-жет, что он прочно стоит на земле, что он практик, что опирается на факты, а не на предполо-жения и догадки. С его точки зрения тонкий план имеет право на существование, но сам по себе эфемерен и становится реальным лишь будучи основательно проявлен в плотном, а пока этого не произошло, любые его рассмотрения сомнительны и легковесны. В вопросе о первичности тонкого или плотного аспектов человек земли может придерживаться как «идеалистического», так и «материалистического» взглядов, считая первичным тонкий (в первом случае) или плотный (во втором), но целью или главным содержанием объекта он безусловно сочтет его плотный ас-пект. Он считает, что именно плотный план наиболее информативен и представляет наиболь-ший интерес и ценность для исследования, а тонкий важен лишь постольку, поскольку помогает изучить и понять плотный.
Человек земли видит объект четко и подробно, он склонен очаровываться деталями и в них видеть богатство и смысл объекта. С его точки зрения, человек воды рассеян и вообще смотрит не туда, теряя самое главное, что есть в мире, — конкретную деталь, подробность, штрих, изгиб, оттенок. Ему претят пустые (как ему кажется) абстракции, дешевые обобщения и фальшивое теоретизирование; к тезису человека воды — «нет ничего практичнее хорошей тео-рии» — он отнесется с глубоким недоверием, ибо «хорошая теория» в его представлении столь же редкое явление, как ископаемая рыба целакант.
Человек земли считает, что реальное обучение возможно только на практике, в «полевых» условиях, и что подготовка к работе никогда не бывает достаточной, так как реальные условия непредсказуемы, и лучше сразу засучить рукава и приниматься за дело, преодолевая препятствия по мере их возникновения. Лозунги человека земли: «Жизнь покажет, жизнь научит», «За одного битого двух небитых дают», «Человек предполагает, а Бог располагает», «Век живи, век учись, дураком помрешь».
С точки зрения человека воды, человеку земли не хватает фантазии и умения увидеть за мелочами главное; сам о себе человек земли формулирует это иначе: он скажет, что любит и умеет работать, но иногда страдает от того, что слишком добросовестен.
В ситуациях, когда совершенно очевидно главенство тонкого плана над плотным, человек земли обычно робеет и ведет себя тихо, дожидаясь момента, когда прямое влияние тонкого пла-на ослабевает и плотный оказывается предоставленным самому себе. При этом происшедшие с плотным планом изменения он склонен считать априорно непредсказуемыми, случайными и т. п.; другими словами, он берет на себя ответственность за плотный план бытия при условии, что тонкий в него не вмешивается, — а если вмешивается, то человек земли умывает руки: «Ну, вы же сами понимаете, что в таких условиях работать невозможно».
При описаниях объекта человек земли старается избегать абстрактных категорий и тонких нюансов; ему ближе конкретные понятия и четкие смыслоразличительные термины, по возмож-ности без ассоциативных рядов, с единственным, четко определенным значением. Если ему встретится понятие, смысл которого ему не до конца ясен, он постарается его уточнить, а если это не удастся, будет испытывать дискомфорт. Имея внутри себя словарь однозначно четких значений всех используемых им слов, человек земли подсознательно (а часто и сознательно) считает, что и другие люди понимают все слова точно так же, как и он, и разубедить его в этом чрезвычайно трудно; особенно трудно ему поверить, что есть люди, которые и не стремятся к однозначности, определенности используемых слов и допускают для них множественное и концептуально зависимое значение.
Сказанное относится не только к словам, но и к иным знаковым системам. Например, для человека земли характерен такой вопрос к ближнему: «Что ты хочешь сказать своим выражением лица?» Вопрос обычно задается с раздражительно-обвинительной интонацией, причем упрек относится именно к неопределенности гримасы собеседника, которую человек земли затрудня-ется перевести в понятные для себя точные выражения. Сам человек земли склонен к достаточно четким, хотя, возможно, несколько лапидарным жестам и гримасам, смысл которых окружаю-щим, по его мнению, должен быть ясен (фактически это может быть и не так).
Речь человека земли чаще всего будет конкретной; он постарается избегать абстрактных категорий, неопределенных выражений, вводных слов и т. п., иногда в ущерб социальным нор-мам вежливости: например, вместо «я бы хотел» ему естественно сказать «я хочу» — и действи-тельно, что, собственно, означает это «бы»?! Если его собеседник употребляет выражение «в не-котором смысле», человек земли уточняет: «А в каком именно?» — и ощутит дискомфорт, если не получит ответа. Он никогда не скажет: «Вы понимаете, что я имею в виду», — наоборот, для него типичны выражения: «Я имею в виду (хочу сказать), что...», «Применительно к нашей си-туации», «Что вы, собственно, имеете в виду?» Человек земли, как правило, недолюбливает эл-липсисы (сокращенные конструкции) и склонен злоупотреблять местоимениями («он», «они», «который»), вместо того чтобы использовать какое-либо выражение, синонимичное основному. Так, фраза из романа: «Проходя по лугу, Василиса нарвала ромашек и сплела из цветов венок» может вызвать у него недоумение: из каких цветов? — ему было бы естественнее и понятнее на-писать «...и сплела из них венок». Читая абстрактный или неопределенный текст, человек земли или вовсе его не воспринимает («вода какая-то, ничего понять нельзя»), либо конкретизирует его содержание применительно к своим понятиям и обстоятельствам, нимало не смущаясь неиз-бежно происходящими при этом смысловыми потерями. Шутки и каламбуры доходят до него не сразу, особенно те, где юмор связан с разноуровневым осмыслением ситуации. Ему совершенно непонятно, что смешного в следующем анекдоте:
— Вась, что вчера в школе не был?
— Голову разбил.
— А почему повязка на ноге?
— Сползла.
Эмоции человека земли, как правило, достаточно определенны; смутные и противоречи-вые чувства не владеют им долго. Его гнев — это гнев, а радость — таки радость. И хотя смена настроений может происходить довольно резко, для окружающих всегда ясно, в каком именно настроении человек земли находится в данную минуту.
Сопереживает он в той же манере, и поэтому сочувствие другому может его сильно угне-тать и вводить в заблуждение, особенно при взаимодействии с человеком воды, чьи внешние, видимые эмоциональные состояния служат лишь фасадом: человек земли воспринимает их го-раздо глубже и в прямом смысле. Нередко человек земли в эмоциональном плане производит более приятное впечатление, чем человек воды: он кажется более искренним, хотя, может быть, и несколько примитивным. Преодоление эмоциональной прямолинейности и примитивности — важнейшая внутренняя задача человека земли, и, если ему удается ее решить, научившись воспринимать, переживать и передавать оттенки и полутона, он может стать учителем эмоцио-нальной культуры, умея сделать тонкие, смутные и неуловимые переживания ощутимыми и по-нятными.
Эмоциональные проблемы человека земли глубже, чем они ему представляются. Тонкий, глубинный аспект его настроений чаще всего от него ускользает или кажется ему слишком эфе-мерным, чтобы придавать ему сколько-нибудь существенное значение. В то же время именно этот психотип может представлять собой модельный пример для психоаналитического исследо-вания: некоторое полностью вытесненное в подсознание эмоциональное переживание, остава-ясь в тени, может сильнейшим образом влиять на чувства человека, делая их не соответствую-щими внешним стимулам и обстоятельствам. Если это переживание удается обнаружить и, вы-ведя в сознание, нейтрализовать, то волшебным образом сразу меняется весь эмоциональный фон человека — не становясь, однако, от этого менее определенным. Например, если пациент земного типа приходит к психологу с жалобами типа: «Ах, доктор, вы знаете, мне так плохо, так плохо, ТАК ПЛОХО!!!» — то после удачного лечения он приходит к нему с цветами и благо-дарностью в таком же ключе: «Ах, доктор, вы знаете, мне теперь так хорошо, так хорошо, ТАК ХОРОШО!!!»
Вообще, за исключением случаев существенных эмоциональных нарушений, человек зем-ли производит приятное впечатление: он отзывается на чужие чувства, хотя и не всегда угадыва-ет тонкости; не любит держать камень за пазухой; когда ему хорошо — радуется, когда плохо — горюет, и делает все это как-то натурально, искренне, выразительно и заразительно; словом — живет.
В событийном потоке человек земли склонен ощущать себя практиком, конкретным ис-полнителем; плести тайные интриги и видеть в происходящем исполнение некоей таинствен-ной управляющей воли — не его подход. Конечно, он не станет отрицать роли управления, но она ему далеко не так интересна, как реальное переживание радостей и трудностей конкретной жизни и деятельности. Его жизненная позиция может быть, например, такова: «Начальство мо-жет отдавать любые приказы, в том числе и самые идиотские, но в конечном счете все определя-ет исполнитель, то есть я». Если человек земли находится в роли подчиненного, он постарается максимально конкретизировать свое задание, а в тех случаях, когда его начальник не будет слишком определенным, внесет эту определенность сам, то есть сам себе поставит достаточно конкретные (до жесткости) условия и ограничения — иначе ему непонятно, как работать. Если его начальник — человек воды, он может воспринимать подчиненного как страшного зануду, но зато никогда не выходящего из заранее отведенных рамок и в принципе довольно работяще-го и исполнительного.
При осмыслении потока событий человек земли склонен видеть причины на уровне след-ствий, и упоминание воли Божьей, судьбы и т. п. для него не что иное как демагогия (в лучшем случае — неуклюжая попытка собеседника скрыть свое полное непонимание). Это, впрочем, не означает, что человек земли непременно атеист: он вполне может быть верующим, но тогда бу-дет склонен думать, что Бог сотворил мир и Землю вместе с законами, управляющими их жиз-нью, и после этого в нее не вмешивается; а то, что называется чудесами, есть или галлюцинация, или случайность, или проявление ранее не исследованного наукой аспекта бытия. По природе своей человек земли не интриган и не склонен видеть интриги как главную или существенную причину происходящего. Скорее он склонен считать, что человек расхлебывает кашу, заварен-ную ранее им самим (или другими людьми): что посеешь, то и пожнешь; на философском уровне осмысления такое «земное» мышление приводит к понятию кармы как четкого закона причин и следствий.
На низком уровне развития человек видит причинно-следственные связи рационально-примитивно, выводя свое и чужое поведение из основных инстинктов (выживание, размноже-ние) и примитивных эмоций и желаний (например, страх, жажда власти и т. п.); свободу воли он интуитивно не одобряет, ощущая ее как реликт первобытного хаоса и угрозу возвращения к не-му; царство порядка для него означает в первую очередь четкую субординацию и безоговороч-ное подчинение низших чинов высшим (ангел — архангел).

Огонь

Человек огня (его можно назвать стихийным пророком) видит основной смысл своего су-ществования в том, чтобы донести до плотного плана энергию тонкого. В качестве девиза он мог бы взять лозунг: «Чудо — норма жизни». Действительно, в жизнь плотного плана он вносит изменения, которые меняют ее качественно — иногда на короткое время, а порой и навсегда.
На низком уровне развития человек огня слеп как к плотному, так и к тонкому планам, — он ослеплен энергией, идущей через него, и не обращает внимания ни на причины своего пове-дения, ни на последствия своих действий. Он, что называется, «в потоке» и отчетливо ощущает свою нужность тонкому плану и власть над плотным; единственное, на что не хватает ему фан-тазии, — представить, что когда-нибудь поток ослабеет или отторгнет его.
Странным образом человек огня может отрицать одновременно и тонкий, и плотный пла-ны, по крайней мере, относиться скептически к обоим. Его глазами, тонкий план слишком не-определен, размыт, чересчур абстрактен и оторван от реальности; плотный план, наоборот, чрезмерно тяжеловесен, обыкновенен и конкретен — ему не хватает подъема, порыва и вдохно-вения.
Жар, пыл, темперамент — ключевые слова стихии огня; однако не следует думать, что ог-ненная энергия может двигать плотный план. Она может инициировать его движение, сдвинуть с места — но не более того. Ее действие можно сравнить с системой зажигания в автомобиле — она может завести двигатель, но в гору на этой энергии не въедешь. Энергия тонкого плана тоньше энергии огня, которая, в свою очередь, тоньше энергии плотного плана. Поэтому если и возникает иногда впечатление, что огненная стихия движет плотный план, то это иллюзия: огонь качественно меняет механизмы (законы) плотного плана, но абсолютно минимально вмешивается в его материальность и энергетику. В этом смысле, сталкиваясь напрямую с по-сланцами тонкого мира, следует думать, что у них просить. Характерно в этом смысле возмуще-ние говорящей щуки из повести Стругацких «Понедельник начинается в субботу»: «Один совсем обалдел: «Выполни, говорит, за меня годовой план на лесопилке». Года мои не те — дрова пи-лить... Ты чего-нибудь попроще. Сапоги, скажем, скороходы или шапку-невидимку...»
Таким образом, энергия огня, как правило, не входит в противоречие с процессами плот-ного плана — скорее, она их косвенно направляет, подобно тому, как энергия рук водителя на-правляет движение автомобиля. В свою очередь, любой естественный плотный объект устроен таким образом, что способен адекватно реагировать на незначительные (с точки зрения плотно-го плана) воздействия огненной стихии, приносящей управляющие импульсы от тонкого объек-та. Соответствующие «тонкие» антенны, датчики, приемники расположены, как правило, в ук-ромных и чувствительных местах плотного объекта, но человек огня умеет их точно найти и ловко к ним подключиться. Вопрос, однако, заключается еще и в том, что именно он передает плотному плану (объекту): действительно актуальную для его развития энергию и информацию или же пародию на них.
Энергию человек огня берет не из «ниоткуда» (как это кажется человеку земли), а из тонко-го плана, причем это вовсе не энергия его нормального существования, а особая, более низкая энергия, специально предназначенная для передачи плотному плану. Однако передать эту осо-бую энергию (ее можно назвать управляющей) вниз, к плотному плану, не так просто: это це-лый длинный процесс, в котором фигурируют две канцелярии (небесная и земная) и специаль-ный транспортный ангел, переносящий послание из горних сфер в дольние; на роль этого ан-гела как раз и претендует человек огня.
Таким образом, у человека огня есть особое внимание, или, точнее, особый способ вос-приятия как тонкого, так и плотного миров. Тонкий мир воспринимается им как потенциальный источник информационно-энергетических трансляций (сообщений), направленных вниз; при этом человек огня интуитивно или по каким-то малоуловимым для других людей знакам чувст-вует, когда и в каком виде тонкий план выдает очередной информационно-энергетический квант для передачи плотному. Если в тонком плане все идет нормально, никаких распоряжений и указаний плотному не будет; поэтому у человека огня есть особая интуиция на волнения и кризисы тонкого плана, когда управляющие трансляции плотному плану польются водопадом. Нисходящая трансляция, то есть передача информационно-энергетического сообщения от тон-кого плана к плотному отчасти успокаивает ситуацию на тонком плане, снижает его энергетику в целом и предполагает (со временем) определенную отдачу от плотного плана в виде восходя-щей (как бы отчетной) трансляции, которая описывается ниже (стихия воздуха). Поэтому в от-ношениях с тонким планом человек огня выступает в роли этакого послушного и умелого слуги (палочки-выручалочки), который является в трудную минуту и говорит как бы от имени плотно-го плана: «У вас трудности? Не извольте беспокоиться, отдайте только распоряжение — и мы мигом все устроим». И именно это «распоряжение», смысл которого в тонком плане — неспо-собность самостоятельно разрешить ту или иную проблему, и есть главная ценность человека огня, который доносит полученный на тонком плане энергетический квант до плотного плана уже в виде особой благодати, Высшей воли, Великой трансформирующей силы, Божественного повеления и т. п. И совершенно понятно, что, в зависимости от своего уровня развития и владе-ния соответствующими умениями, человек огня может оказаться для тонкого плана как великим спасителем и неоценимым помощником, так и коварным искусителем и безответственным бол-туном, берущим на себя программы, с которыми заведомо не в состоянии справиться. Ему сле-дует твердо усвоить, что энергия огня, то есть нисходящих трансляций, весьма специфична, и хотя она сильно действует как на тонкий (успокаивая, снимая напряжение), так и на плотный (возбуждая, инициируя новые программы) планы, тем не менее не является характерной энерги-ей ни одного из этих планов, и судить об их жизни и возможностях в нормальном состоянии человеку огня следует очень осторожно.
Дело в том, что интенсивное включение потока огня создает определенное эйфорическое состояние как в тонком, так и в плотном планах, которое, однако, кончается вместе с окончани-ем этого потока. Сильная нисходящая (огненная) трансляция вызывает в тонком плане чувство гигантского облегчения, снятия напряжения, эйфорию легкости и безответственного блаженства — кажется, что все проблемы решены, вся жизненная тяжесть переложена на кого-то еще, кто ей только рад и знает, как с ней справиться, и теперь можно спокойно отдохнуть в ожидании со-лидных процентов от удачно вложенного капитала. Наоборот, на плотном плане сильная ог-ненная трансляция создает ощущение необыкновенной тонкости, красоты и яркости жизни. Кажется, что обыкновенные законы (плотного) бытия отступают и подчиняются другим, гораздо более легким, гармоничным и счастливым. Приходит сила, которая, кажется, способна шутя преодолеть несокрушимые препятствия.
В большой мере эти впечатления иллюзорны и преходящи, но определенная истина в них есть — важно лишь понять, какая именно. Кроме всего прочего, течение времени в тонком и плотном планах совершенно различно (в плотном оно идет гораздо медленнее) и сильная нис-ходящая трансляция как бы накладывает тонкое время на плотное, и тогда последнее сокращает-ся, предстоящие усилия кажутся гораздо меньшими, а годы — летучими. Иллюзорность состоя-ний плотного плана в периоды сильных огненных трансляций заключается в том, что в это вре-мя карма тонкого плана как бы накладывается на плотный — но не заменяет (как может пока-заться) его, а «всего лишь» оставляет определенные отпечатки — которые, однако, регулируют основные линии плотных сюжетов. Эти отпечатки тонкого плана на плотном содержат в кон-центрированном виде тонкую информацию и энергию, оказывающие глубокое воздействие на развитие плотнокармических программ. Таково действие разнообразных «предметов силы»: священных реликвий, амулетов, оберегов, «заговоренных» или «проклятых» объектов материаль-ного плана, оказавшихся свидетелями и участниками сильных огненных трансляций и сохра-нивших на себе до поры до времени действенные отпечатки тонкокармических программ и влияний.

Человек огня склонен использовать и язык как средство трансляции нисходящих энерге-тических потоков. Для него характерны достаточно энергетичные, короткие (до лапидарности) фразы, эллипсисы; он любит повелительное наклонение речи, но при этом склонен умалчивать, от кого идет управление. Ему близок военный стиль речи: «Стоять! Бежать! Ползком! Лево руля! Выходи строиться! Обедать! В койку!» Ссылаясь на волю своего начальника, он умеет очень вес-ко сказать: «Есть мнение», — так, как будто это мнение главного древнегреческого бога Зевса, а не заведующего городским трестом столовых товарища Панькина. Оказавшись в затруднитель-ном положении, человек огня может очень внушительно сказать: «Надо подумать», — так, что окружающим станет стыдно за мелкоту собственных мыслей и суждений. Вообще из слов чело-век огня отдает предпочтение глаголам (особенно совершенного вида: «сделать» для него звучит приятнее, чем «делать»); прилагательным он предпочитает причастия, в которых будет усматри-ваться в первую очередь отглагольное происхождение: в слове «распространяющееся» он усмот-рит определенное движение вширь, а не статичное («весьма широкое») состояние. Длинные предметные описания, включающие изобилие существительных и прилагательных, будут для него необыкновенно скучны, начиная с третьего предмета и второго эпитета, и он их просто не заметит.
Например, читая в романе («земного» стиля) описание моря, на берег которого вышли ге-рои: «Со стороны океана дул свежий ветер, но небо было ясно. Крутые бледно-голубые, бирю-зовые, лазурно-сиреневые волны медленно катились к берегу, усыпанному влажной округлой бледно-серой галькой, и с тяжелым грохотом опрокидывались навзничь, на миг накрывая ка-мешки шипящей пузырящейся пеной и резкими холодными брызгами остужая лица Ивана и Пелагеи», — человек огня воспримет лишь незначительную часть предлагаемых автором под-робностей и красот, и в его памяти и подсознании останется нечто в таком роде: «Ветрено. Раз-ноцветные волны мощно бьются о берег моря. Иван и Пелагея замерзли».
С другой стороны, беспредметная, как ему покажется, речь также не устроит человека огня, и он потребует, чтобы ему сказали, к чему относится то или иное абстрактное рассуждение или описание; если же уточнить не удастся, он спокойно отнесет его к себе.
Человек огня умеет очень выразительно ставить речевые акценты; несравненны его паузы после вводных слов типа: «Имейте в виду, что...», «Обратите внимание...», «Запомните следую-щее...», и, действительно, слушатели впоследствии имеют в виду, обращают внимание и запо-минают то, что им далее говорится. Человеку огня нравятся афоризмы, пословицы — мудрость, облеченная в краткую, но энергичную словесную форму; иногда он злоупотребляет лозунгами, произнося их к месту и не к месту и не боясь повторений важных (как он считает) ключевых слов. Местоимения при этом может недолюбливать, считая, что лучше прямо назвать предмет, чем косвенно на него ссылаться. Юридические обороты типа «вышеупомянутый» и «нижепод-писавшийся» могут приводить его просто в бешенство.
В своей эмоциональной жизни человек огня ярок, но неочевиден. Он умеет сильно «завес-ти» окружающих, нажимая на их чувствительные места, но его собственные переживания могут показаться внимательному наблюдателю несколько наигранными. Во всяком случае, он склонен к аффектации, иногда без задней мысли, но нередко с откровенно манипулятивными целями. У него есть несколько интимных эмоциональных болевых точек, соприкосновение с которыми для него непереносимо, и он делает это обстоятельство очевидным для окружающих, иногда даже ценой пышно расцвеченного невроза. Он интуитивно, но безошибочно и почти мгновен-но может эмоционально привлечь другого человека и с той же скоростью и безошибочностью оттолкнуть его от себя, когда новый друг или возлюбленная ему наскучат, — но и сам нередко становится жертвой своих и чужих настроений, симпатий и антипатий; впрочем, он более от-ходчив, чем средний представитель любой другой стихии.
В патологических случаях человек огня — находка для преподавания психоанализа или психиатрии; этот пациент необыкновенно ярко и выразительно представит весь спектр своей симптоматики, — но это не значит, что его будет легко вылечить, и тогда он послужит моделью для многих поколений студентов.
На высоком уровне человек огня хорошо чувствует тонкие высшие эмоции (духовные, эс-тетические, этические) и умеет передать их ощущение в более плотных вибрациях, то есть эмо-циях сравнительно приземленных. Он умеет связать с конкретной жизненной ситуацией выс-шую энергию архетипа и таким образом устранить эмоциональный блок, то есть устойчивый негативный стереотип. Например, тяжелые астральные энергии, характерные для эмоций завис-ти, ревности, ненависти, горя человек огня может перевести в другое русло, дать им более абст-рактное, широкое звучание, ввести личное переживание человека в контекст этноса, историче-ский и общечеловеческий, вследствие чего оно качественно меняется: становится гораздо менее интенсивным и разрушительным и получает возможность развития и изживания.
На низком уровне сопереживание человека огня может оказаться грубоватым, но нередко, несмотря на это, оно действенно. А. К. Толстой в стихотворении «Мудрость жизни» дает в связи с этим следующие рекомендации:
Если мать или дочь какая
У начальника умрет,
Расскажи ему, вздыхая,
Подходящий анекдот;
Но смотри, чтоб ловко было,
Не рассказывай, грубя:
Например, что вот кобыла
Также пала у тебя;
Или там, что без потерей
Мы на свете не живем.
И что надо быть тетерей,
Чтоб печалиться о том...
В быстротекущей жизни человек огня не любит занудства. Он несет с собой азарт, пыл и вдохновение, которое передает другим — людям, механизмам, сюжетам, и от этого вдохновения они начинают крутиться быстрее или медленнее, но, во всяком случае, по-иному, чем раньше. На низком уровне этот человек заваривает кашу — но расхлебывать ее оставляет другим; непо-средственная работа с плотным планом — не его стихия.
Проработка стихии делает человека огня незаменимым в ситуациях, когда нужна новая свежая идея, первичный импульс в качественно новом и перспективном направлении — то и другое приходит к нему как будто ниоткуда, и иногда с удивительной точностью и силой, бук-вально увлекая за собой. Однако, передав плотному плану очередной импульс, человек огня мо-жет заскучать и захиреть, особенно в ситуации земли, когда нужно энергично работать с плот-ным планом на его энергии и в рамках его законов. Плотная карма буквально душит человека огня, он чувствует, что он создан, чтобы ее разрушать и превосходить — но почему-то это у не-го не всегда получается. Иногда не воспламеняется плотная реальность, а иногда молчит тонкий план — главный источник вдохновения человека огня, и тогда он нетерпеливо ждет, или тоску-ет в депрессии, или лихорадочно ищет новый энергетический источник — определенное на-пряжение в тонком плане, готовое разрешиться управляющим (нисходящим) информационно-энергетическим квантом. Он очень чуток к переменам начальственного курса, и лишь только они начинают оформляться в виде указаний или распоряжений, уже тут как тут — незаменимый слуга высших сил, умелый переводчик с горнего языка на общепринятый.
Усекаете, любезный читатель?
Отношения человека огня с человеком воды и человеком земли складываются непросто — если вообще складываются, а не вычитаются или делятся. Они настроены на разное, глубинный внутренний смысл, суть и пафос существования совершенно различны, но в то же время они не могут обойтись друг без друга.
На низком уровне человек земли откровенно презирает человека огня, считая его бездель-ником и фанфароном; последний, в свою очередь, считает первого тупым и приземленным, жадным и ограниченным. Однако, развивая свои отношения, эта пара может обнаружить, что каждому из них легко то, что трудно другому: огонь оживляет и вдохновляет (скучноватую для него) землю, а земля материализует и воплощает в жизнь идеи и чаяния огня, которые без под-держки быстро и безрезультатно вянут.
С точки зрения человека воды, человек огня груб и склонен к профанации тонкостей; он легко обещает, но не торопится свои обещания исполнять, не говоря о том, что исполнение существенно отличается от первоначально предполагаемого плана. (Вообще надо сказать, что неучтенные побочные эффекты инициатив человека огня — его типичное слабое место). Ти-пичный диалог воды и огня таков:
Вода (всем видом показывает, что ей плохо). М-м-м.
Огонь. Давай, я тебе помогу.
Вода (жалобно). Зачем?.. (С сомнением.) А что вообще ты можешь для меня сделать?
Огонь. А в чем твоя проблема?
Вода (после паузы). Меня мучают сомнения... относительно... моего бытия как такового в этом мучительно равнодушном мире.
Огонь (после паузы). Денег нет?
Вода (с возмущением). Какой ты грубый!.. (Грустно.) И это тоже...
Огонь. Я сейчас. (Быстро уходит.)
Что и когда принесет огонь воде, предсказать невозможно, но определенную тяжесть он с нее, безусловно, снимет; к тому же у него есть дар появляться вовремя и к месту. Вода раздражает огонь своей неопределенностью, но в то же время его очень волнуют и вдохновляют ее про-блемы, наполняя его существование силой и смыслом. Он может донести эти проблемы до всего мира — и тот не сможет на них не откликнуться!

Воздух

Человек воздуха может быть назван также стихийным исповедником. Главное содержание его жизни — поиск некоторого скрытого смысла, итогов развития плотного плана (объекта) и трансляция этих итогов в тонкий план.
Вообще тема «воздушных» трансляций, то есть восходящих от плотного плана к тонкому информационно-энергетических потоков, представляется современному взгляду, особенно ре-лигиозно-философскому, разработанной слабо. Понятен смысл огненных трансляций: это пря-мые Божественные указания человеку, что и как ему следует делать, и особые силы (харизмы, благодать), помогающие в осуществлении этих проектов. Зачем, однако, всемогущему и всеви-дящему Богу ответ человека о его делах — тем более ответ, по слабости человеческой, явно не-объективный, приукрашенный и неполный? Нужно ли Богу, чтобы человек Его славил и всяче-ски превозносил, и если да, то зачем? Неужто Всевышний страдает самым обыкновенным чело-веческим комплексом неполноценности и нуждается в постоянной подкормке своего эго, как какой-нибудь мелкий деспот на золоченом трончике?
Если, однако, опуститься чуть пониже уровня Чистой Духовности, или Бога как такового, то ситуация существенно прояснится. Тонкий план создает плотный в целом для решения опре-деленных своих проблем (с которыми, вероятно, не способен справиться менее обременитель-ным способом), и приходящие от плотного плана информация и энергия жизненно необходи-мы тонкому: именно ради них он творит плотный и инициирует все его программы.
Таким образом, само по себе существование тонкого плана и его зависимость от плотного проливают качественно новый свет на процессы последнего: они обретают некоторый допол-нительный, так сказать, тонкий смысл, который, с точки зрения человека воздуха, и является ос-новным. Однако человек земли смотрит на процессы плотного плана совсем по-другому: для него плотная жизнь имеет самодовлеющую ценность, а взгляды и позиции человека воздуха мо-гут вызывать недоумение и раздражение. Возможно, с точки зрения генерального директора ме-ждународного концерна «Сыр», цель и смысл жизни коровы — повышение надоев и жирности молока, но пастух, изо дня в день пасущий стадо, видит говяжью жизнь значительно шире и полнее, и молоко для него может быть важным, но побочным моментом священного состояния материнства.
Типичное занятие человека воздуха: подытоживание, обобщение, сбор статистики, обра-ботка и передача информации в вышестоящие инстанции (отдел писем в редакции газеты или журнала, аналитический отдел в коммерческих и властных структурах). Его волнует результат, «сухой остаток» процесса, шедшего на плотном плане, причем итоги, подводимые человеком воздуха, как правило, качественно и количественно расходятся с итогами, подводимыми челове-ком земли.
С точки зрения плотного плана, смысл жизни человека — в нем самом, в развитии его ре-альности в рамках плотной кармы: «Так деды наши жили, так и мы живем, и внуки наши так жить будут». Поэтому итог жизни объекта подводится, когда он перестает существовать (умира-ет, разрушается), и основной критерий оценки — реализация его плотнокармической програм-мы. «Для чего родится человек? Он должен прожить жизнь с пользой для других, вырастить де-тей, посадить дерево и умереть в старости».
Однако реальная жизнь переполнена нарушениями этой схемы: люди умирают в детстве, в юности, и в тридцать лет, и в сорок, семьи распадаются, не вырастив детей, заводы выпускают промышленные отходы в окружающую среду и биологически вредные изделия с конвейера. Жизнь плотного мира, взятого отдельно от тонкого, — ад, и об этом нас информируют компе-тентные источники как в индуизме и буддизме, так и христианские. Но, даже если жизненные обстоятельства складываются относительно благополучно, все равно беспокойная человеческая натура не удовлетворяется бытийным потоком — ей нужно что-то еще, внутренний, глубинный смысл существования, служение чему-то трансцендентному, неземному. И человек воздуха имеет талант такого рода: он умеет вычленить из жизни и перевести на особый язык высший, тонкий ее смысл и передать его по назначению, то есть тонкому плану.
Речевые особенности человека воздуха вытекают из того обстоятельства, что язык как та-ковой в большой мере существует для обслуживания именно восходящего (воздушного) ин-формационно-энергетического потока. Что такое слова? Это в первую очередь особые символы, абстрагирующие плотный мир, выделяя в его объектах определенные качества и отвлекаясь от всех остальных подробностей. Фраза «На поляне горел костер» исключительно абстрактна: по ней нельзя сказать, каково время суток, какой лес стоит вокруг, какие поленья (сучья?) горят, кто сидит вокруг огня, и т. д. Тем не менее она может быть исключительно важна в определенной ситуации, например, как описание итога долгих поисков заблудившегося и замерзающего от холода путника: суть дела, то есть возможность отогреться, она передает точно и ясно.
Обладая даром разбираться в сути дела и выражать ее в адекватных словах, человек воздуха склонен злоупотреблять речью как таковой; попросту говоря, он может быть слишком болтлив. Речь вообще тяготеет к концентрации, выделению существа, но человек воздуха не торопится ее окончить, быстро найдя точные выражения: возможно, ему понадобится преамбула, он не чужд лирических отступлений и т. п. Тем не менее его речи свойственна определенная динамика, то есть в ней есть некоторая скрытая до поры до времени мысль, к которой он стремится подвести слушателя (не исключено, что последний окажется разочарован, но это уже другой вопрос). На низком уровне человек воздуха весьма склонен к дешевым обобщениям, а его рассудительность раздражает; проработка дает способность уловить суть довольно сложных ситуаций и процессов и сформулировать ее в адекватных терминах.
В эмоциональном отношении человек воздуха может показаться несколько странным, ес-ли не холодным. С одной стороны, он способен к эмоциональному участию, а с другой — его сопереживание не особенно заметно. О своих несчастьях он расскажет так, как будто они бута-форские, и может показаться, что основные человеческие эмоции — радость и горе — затраги-вают его лишь условно. Однако внутри себя он ведет точный счет положительным и отрица-тельным переживаниям или классифицирует их как-то по-другому, постоянно подводит итог эмоционально пережитому. На низком уровне он имеет склонность заранее «знать», какого рода эмоции у него будут, и тем самым программировать их появление независимо от реально возни-кающей ситуации. Например, если он видит все в «черном» свете, то не испытает положитель-ных чувств ни при каких обстоятельствах, а если на нем «розовые» очки, то никто не испортит его настроения — даже если бы оно того стоило.
На высоком уровне человек воздуха владеет искусством трансформации потока разнооб-разных своих (и чужих) эмоций в положительный высший эмоциональный настрой, то есть имеет в целом жизнерадостное мироощущение и в какой-то степени может помочь в его обре-тении окружающим. К сожалению, адекватный язык для описания эмоций, и особенно высших эмоциональных состояний, сопутствующих служению высшим идеалам и эгрегорам, в нашей культуре не разработан; эстетические, этические, религиозные эмоции считаются чем-то абсо-лютно иррациональным и никак не обсуждаются, хотя именно к ним должны в конечном счете восходить энергии низших, или, лучше сказать, плотных эмоций, как положительных (радость, счастье), так и отрицательных (гнев, вина, отчаяние, злость, ревность и т. д.), а также смешанных. Вообще надо сказать, что наиболее типичны для любого человека именно смешанные эмоции (радость + огорчение, счастье + вина и т. п.), и как-то разобраться в сложных чувствах и привес-ти себя в эмоционально уравновешенное состояние, проинтерпретировать взбудораженные чув-ства (как человеку, так и коллективу) помогает именно поток стихии воздуха.
Если человек огня низкого уровня склонен к эмоциональной агрессии (проще говоря, хамству) и навязыванию окружающим своих настроений, то человек воздуха имеет талант эмо-ционального вампира, причем порой действует весьма искусно, превращая плотные (неважно какие — положительные, отрицательные, даже, казалось бы, полностью разрушительные) эмо-ции окружающих в тонкие собственные. Типичный пример — любители острых телевизион-ных драм и трагедий, духовные наследники римских поклонников гладиаторских боев.

В практической жизни человек воздуха ориентируется, быть может, лучше других. Если человек огня умеет держать нос по ветру, то есть знает, откуда он прилетел, то человек воздуха отлично чувствует, куда ветер дует, то есть к какой развязке идут события. Проработка дает та-лант к составлению содержательных прогнозов — причем человек знает, какой материал ему необходимо просмотреть и учесть для того, чтобы составить мнение по данному вопросу. Дру-гой вариант его дара — это организаторские способности: он откуда-то знает, как нужно рас-пределить усилия, расставить людей, разделить поручения и согласовать сроки для того, чтобы состоялась конференция, вырос завод, полетела ракета. Настроенность на конкретный результат — и его сила, и слабость, так как он может не замечать ценности жизни вне планов, успехов и провалов.
На высоком уровне человек воздуха может быть для своих учеников практическим духов-ным учителем, иметь ясное видение того (выражаясь религиозным языком), какие поступки уче-ника угодны Богу, а какие, наоборот, прямо противоречат Его воле (разумеется, этот дар сопро-вождается и обычным каузальным ясновидением, свойственным хорошим гадалкам).
Если человек огня «сеет», то человек воздуха «жнет» (а человек земли пашет и боронит), и это накладывает на него особые обязательства. Если он банкир, то ему нужно очень хорошо знать, откуда пришли и как заработаны деньги его вкладчиков; если он издатель, ему не следует думать, что листы публикуемых им рукописей падают на авторов с неба наподобие манны не-бесной; если он торгует ювелирными изделиями, ему неплохо побывать не только в ювелирных мастерских, но и на рудниках, в шахтах и отвалах, где добывают драгоценные камни... список можно продолжить.
Человек воздуха знает, когда нужно остановиться, ибо ситуация или процесс исчерпали себя и далее ничего хорошего не будет, — даже если с точки зрения человека земли все еще только начинается или находится в самом разгаре. Он вовремя придет к начальнику в кабинет и скажет, что в фирме зреют определенные тенденции (он найдет точные слова, для того чтобы их обозначить), и пришло время обратить на них внимание. Умный начальник последует этому совету и будет впоследствии благодарен человеку воздуха за своевременное предупреждение.
В заключение рассмотрим некоторые особенности отношений воздуха с остальными сти-хиями.
Трудности взаимопонимания человека воздуха и человека огня обусловлены тем, что они занимаются похожими, но во многом противоположными вещами. Оба связывают тонкий и плотный планы, но на этом сходство кончается. Человек огня черпает энергию на тонком плане и интересуется его проблемами и кризисами, обещая их разрешить; человек воздуха видит тон-кий план, наоборот, принимающим его энергию и информацию, и к тому же она не служит прямым источником или стимулом развития этого плана: скорее, он на нее опирается, ее учиты-вает, с ней считается и т. п. Аналогично в плотном плане человек огня видит адресат, цель сво-его воздействия, а человек воздуха воспринимает плотный план как исходную точку своей дея-тельности. Поэтому между ними есть фундаментальные и очень острые взаимонепонимания по поводу того, над чем и как каждый из них работает. На низком уровне человек огня склонен воспринимать действия человека воздуха как халтуру и демагогию, а человек воздуха видит че-ловека огня как энергичного баламута и недотепу. В то же время глубокая работа человека возду-ха обязательно приведет его к необходимости отыскивать следы огненных трансляций, проли-вающие свет на тонкий смысл процессов плотного плана. С другой стороны, человек огня берет энергию тонкого плана как бы в качестве аванса, имея в виду последующий возврат энергии (в иной форме) через поток воздушной стихии, то есть человек воздуха — его основной гарант... но это еще нужно понять и осознать.
Человек земли может смотреть на человека воздуха, как писатель или поэт на литературно-го критика: я работаю, а он прилетает на готовенькое и пытается снять сливки, к тому же совсем не понимая смысла моей жизни и труда. Распространен, и не без оснований, взгляд человека земли на человека воздуха как на бесталанного в соответствующем деле, но желающего тем не менее при нем состоять (критик — несостоявшийся писатель, искусствовед — бездарный ху-дожник, втайне завидующий настоящим, и т. д.). С другой стороны, плотный план стремится поработить человека земли, подчинить его себе и своей карме полностью и раздавить под ее тяжестью, и здесь на помощь приходит именно поток стихии воздуха, дающий деятельности человека земли совсем иное освещение и освобождающий его из цепей плотной кармы. Благо-словен последний школьный звонок, возвещающий долгожданное освобождение от многолет-него плена самодовольной тупости и тошнотворной скуки усредненного всеобщего образова-ния!
Отношения человека воздуха и человека воды также непросты, хотя они и не такие острые, как между низшими октавами воздуха и земли. Человек воды склонен смотреть на человека воз-духа свысока, но в конечном счете, покапризничав, принимает его услуги, считая, что сам этот факт должен быть тому высшей наградой. В принципе это так и есть — но лишь при условии, что информация и энергия, полученные из плотного плана, действительно учитываются чело-веком воды и он адекватно на них реагирует, соответственно меняя реальность тонкого плана. Однако даже в лучшем случае адекватность этой реакции становится видна человеку воздуха да-леко не сразу, и чаще всего ему кажется, что человек воды реагирует на его старания как-то вяло и неблагодарно.